Домашние дети

Особым детям особенно нужна семья

О необходимости «де-технологизации» помощи детям

Авторы: Е.В.Гурова, педагог-психолог ГБУ ЦССВ «Наш дом», Т.Ю.Лотарева, педагог-психолог ГБУ ЦССВ «Наш дом», Москва. Источник Особый ребенок в приемной семье и в учреждении: социализация, интеграция, общественное мнение//Сборник материалов: региональный опыт, интересные практики, рассказы приемных родителей. – М.: БФ «Здесь и сейчас», 2015 г.

 

Современная ситуация в сфере семейного жизнеустройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей характеризуется высокими рисками нарушений развития детей и вторичного сиротства по причине дефицитов на разных системных уровнях: (1) не удовлетворена потребность замещающих семей в услугах сопровождения на территории обслуживания, так как количество договоров о сопровождении ограничено гос. заданием. По той же причине – (2) невозможно обеспечить семьям, принявшим детей из ЦССВ возможность получить сопровождение в организации, которая хорошо знает детей. (3) Не разработан стандарт услуги по семейному жизнеустройству, соответственно, не предусмотрено кадровое обеспечение к услуге по передаче де- тей в семьи. В силу организационных и кадровых ограничений возникает (4) дефицит непрерывной информационной помощи и психологической поддержки семьи и ребенка на этапе знакомства и семейного жизнеустройства, и, как результат, – (5) сильно выраженные системные нарушения в приемных семьях.

page77image10376 

На современном этапе в нашей стране активно реализуется политика деинституционализации и устройства в приемные семьи детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Этот процесс нашел свое отражение в государственном задании организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей на услугу СЕМЕЙНОГО ЖИЗНЕУСТРОЙСТВА. В последнее время стало модно говорить о ТЕХНОЛОГИИ семейного жизнеустройства. Безусловно, в самой услуге есть повторяющаяся часть, как то поиск значимого взрослого и передача ребенка в семью. Однако находясь в парадигме ТЕХНОЛОГИИ крайне сложно понять истинную динамику и движущие силы процесса семейного жизнеустройства. Безусловно, передача ребенка в семью – событие, которое меняет жизни всех. Но сложно спрогнозировать, как именно эти жизни поменяются, опираясь лишь на организационные рамки. Достаточно ли помещения в семью для нормализации жизни ребенка? Почему иногда хочется вернуть ребенка в детский дом? Что делать со стрессом? Как избежать рисков и патологии детского развития? Эти и другие вопросы возникают у многих родителей.

 

Для минимизации подобных рисков в нашей стране предусмотрена услуга сопровождения замещающих семей. Оставаясь в парадигме услуг и технологий, мы вынуждены натыкаться на реальность, которая не вписалась в созданные рамки. Так услугой сопровождения приемные родители могут воспользоваться только после момента вступления в права законного представителя ребенка/детей-сирот. Это выглядит так, как если бы Вы с будущим супругом познакомились при регистрации брака. Важный этап развития отношений и интеграции ребенка в семью оказывается вне зоны доступа помогающей службы.

 

Даже службам на базе детского дома трудно организовать психологически безопасный процесс передачи детей в семьи, так как сверху спущен план по передаче детей в семьи, а стандарт услуги по семейному жизнеустройству отсутствует. Такая вот парадоксальная ситуация: услуга есть, а стандарта и, соответственно, штата и других ресурсов для того, чтобы детям помогали преодолеть тревоги и неоправданные ожидания, а кандидатам в приемные родители оказывали поддержку в организации контакта с ребенком и выстраивании отношений с ним – нет. И это не последняя ловушка технологии жизнеустройства детей-сирот в семьи.

 

Технология – это порядок действий, поэтому в ней отсутствуют и обычные экономические механизмы, например, прогноз потребности целевой группы в услуге. Количество семей, которые могут получать услугу по сопровождению в уполномоченной организации, определяется государственным заданием, а государственное задание формируется, увы, не из потребности детей, а из сметы учреждения. И, как показывает опыт работы службы сопровождения замещающих семей ЦССВ «Наш дом», потребность приемных семей ЗАО в сопровождении гораздо выше гос.задания. Таким образом, получается, что гос.задание оставляет за бортом получения услуг не только тех детей, которые проживают на территории обслуживания, но и тех детей, которых учреждение само передало в семьи.

 

Административные ловушки – значимая, но не единственная проблема технологий. Самая большая проблема заключается в том, что произошла «де-профессионализация» психологического взгляда на семейное жизнеустройство.

 

И все чаще задается вопрос, чем собственно занимаются психологи?

 

Похоже, наступило время определять и отделять свою профессиональную позицию от технологии. 

 

Итак, психологи не организуют процесс, они работают с отношениями. Так, например, все мы знаем, что семейные процессы – это сложная система отношений, и приход ребенка-сироты сильно дестабилизирует семью. Поиск нового баланса в приемной семье – вполне психологическая задачка. Но это то, что касается взрослых. Однако мы ни на секундочку не забываем, что работаем в системе защиты детства, и речь идет о детях-сиротах и детях, оставшихся без попечения родителей. Что означает с психологической точки зрения сиротский статус? Мы исходим из следующих представлений: дети-сироты и дети, лишенные родительского попечения, до определенного момента в своей жизни получали крайне мало, а то и вовсе не получали хороший опыт поддержки и защищенности. Концепция психологической помощи травмированным детям и подросткам в стационарных условиях, как правило, отсутствует, а во главу угла все теми же стандартами и услугами ставятся, как в былые времена, задачи одеть, накормить и выгулять. С грустью приходится констатировать, что «педагогика травмы» обошла нас стороной, и технологию, которая реализуется сегодня, невозможно назвать «безопасным местом» для детского развития.

 

Но может быть еще что-то можно исправить? Давайте еще раз бросим профессиональный психологический взгляд на семейное устройство и увидим за ним не только возможность сэкономить бюджетные деньги, но и «необходимость пространства стабильных социальных отношений» или «исцеляющее сообщество»(1). Посмотрим не только на наличие собственной тумбочки ребенка, но и на смысл «защищенной территории», на которой дети и подростки могут встретиться с опытом поддерживающего, внимательного отношения (2).

 

Почему понятие «безопасного места» имеет для семейного жизнеустройства большое значение? Дети, которые устраиваются в семьи, имеют определенный «багаж неблагополучной семьи». Этот багаж был накоплен совместно с родителями под гнетом многочисленных социально-экономических проблем. Накоплены биологические и социальные факторы риска, запущены механизмы выживания при отсутствии ресурсов и стратегий решения проблем. В детской и подростковой психотерапии мы по большей части сталкиваемся с детьми и заботящимися о них взрослыми из группы, столкнувшейся с недостатком благополучия, для которых последствия социокультурных изменений без систем поддержки стали неуправляемыми, а смена системы ценностей привела к их девальвации (3, 4, 5). Материальная бедность при изъятии детей играет важную, но не решающую роль. Мир для этих детей – небезопасное место, в том числе, и потому, что нет надежной фигуры привязанности.

 

Из крупномасштабных исследований (6) известно, что плохое отношение привязанности в семьях представляет значительный риск для последующих нарушений и поведенческих проблем ребенка (7). При отсутствии четкого руководства и структурных требований у детей отсутствует безопасное место, необходимое, чтобы справиться с задачами развития надлежащим образом. В комплексном исследовании на тему «негативного опыта детства» (Фелитти, 2002) показано: люди, которые страдают нарушениями ранней привязанности или ПТСР намного чаще развивают негативный сценарий в течение жизни. Аналогичные наблюдения были сделаны педиатром и психиатром Боулби, который постоянно сталкивался с ранней депривацией и травматизацией социально неблагополучных детей. Из работы с малообеспеченными семьями он вывел в трилогии «Привязанность и утрата» (8) теорию привязанности. В соответствии с ней, привязанность основана на эволюционно-закрепленной человеческой склонности к непрерывному «Поиску и сохранению близости к другому живому существу» (8) и может быть понята как основная потребность человека (9). В соответствии с базовыми принципами теории привязанности ситуации неопределенности активируют поведение привязанности. Именно по этой причине нет смысла проводить программы социальной адаптации БЕЗ терапии привязанности. Если эта потребность в безопасности «накормлена», ребенок может «исследовать» и развиваться. Отсутствие стабильной заботящейся персоны, напротив, может повредить возможность этого «исследования» и тем самым затормозить развитие всех эмоциональных, когнитивных и социальных навыков ребенка. Из интеракций с заботящейся персоной через так называемый процесс «ментализации», младенец постепенно развивает «рабочие модели» для обхождения с собой и другими (10,11), так называемый тип привязанности, а затем и поведение привязанности (12). Успешное или менее успешное взаимодействие, таким образом, становится фундаментальным организующим принципом всего дальнейшего развития в течение всей жизни.

 

Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно «эмоциональный корректирующий опыт» оказывает существенное влияние на успех Профессионального Сопровождения (13). Скорее вызывает удивление, как много попыток «технологизации» предпринимается в последнее время. С грустью приходится констатировать, что не упражнения и правильные слова становятся «запускающими» факторами для создания и поддержки этого «корректирующего эмоционального опыта», а «негласная аффективная настройка» как родителей, так и терапевта и «эмоциональная атмосфера» царящая в микрокосме между ними (14).

 

Теория привязанности Боулби, к которой много обращаются, обосновывая технологии семейного жизнеустройства и сопровождения, первоначально была довольно сложна. Она включала в себя знания из психологии развития и клинического психоанализа, связанные с теорией биологической эволюции и системным мышлением, и фокусировалась долгое время в большой степени на диаде мать-ребенок в первый год жизни. Теорию привязанности упрекали в том, что она слишком центрирована на индивиде, этологична и нормо-ориентирована. Сегодня же теория привязанности стала в значительной степени «социально открытой», втянутой в актуальные профессиональные дискуссии, и дает возможность понимать себя также как теорию развития в смысле широкого взаимодействия с включением общественно-исторической перспективы. И это крайне важное расширение, поскольку в детской и подростковой психотерапии невозможно иметь дело с отдельным индивидом, она требует гораздо более широкой перспективы. Речь идет о «человеке-в-среде» (15) и «психической структуре безопасности» (16).

 

Еще одна важная часть психологической работы по созданию «безопасного места» осталась за бортом технологии это создание «безопасного места» для приемных родителей, воспитателей и, в конце концов, самих психологов. Что нужно взрослым, чтобы посвятить себя ребенку аутентичным обра- зом, чтобы смочь создать безопасное пространство в собственной семье или практике, чтобы быть готовым обеспечить необходимую «эмоциональную доступность»? (17)

 

При технологизации помощи существуют огромные риски попадания приемных родителей в собственные детские травмы, эмоциональные перегрузки, небезопасные места, что и становится частой причиной «побега» из ситуации приемного родительства и приводит к рискам возврата ребенка в интернатное учреждение.

 

Подлинным ресурсом профилактики возврата и создания благоприятных условий для развития приемного ребенка в семье выступает психологизация сопровождения семьи и ребенка, постоянство «безопасного места» на всех этапах знакомства, передачи ребенка в семью и первых месяцев совместной жизни.

 

Литература:

 

1. Weiß, W. (2009). „Wer macht die Jana wieder ganz?“ Über Inhalte von Traumabearbeitung und Traumaarbeit. In J. Bausum, L. U. Besser, M. Kühn & W. Weiß (Hrsg.), Traumapädagogik. Grundlagen, Arbeitsfelder und Methoden für die pädagogische Praxis (S.13-22). Weinheim: Juventa.

2. Gahleitner, S. B. (2011). Das Therapeutische Milieu in der Arbeit mit Kindern und Jugendlichen. Trauma- und Beziehungsarbeit in stationären Einrichtungen. Bonn: Psychiatrie-Verlag.

3. Katz-Bernstein, N. (2010). Voraussetzungen für die Nutzung digitaler Medien – entwicklungspsychologische und didaktische Überlegungen für Kinder mit Förderbedarf im Bereich Sprache und Lernen. In B. Eickelmann (Hrsg.), Bildung und Schule auf dem Weg in die Wissensgesellschaft (S. 99-114). Münster: Waxmann.

4. Petzold, H. G. (2010). „Mentalisierung“ und die Arbeit mit der „Familie im Kopf“. „Integrativ-systemische Entwicklungstherapie“ mit Familien – das „bio-psycho-sozialökologische“ Modell „Integrativer Humantherapie“. Integrative Therapie. Zeitschrift für vergleichende Psychotherapie und Methodenintegration, 36(2/3), 161-259.

5. Metzmacher, B. & Wetzorke, F. (Hrsg.). (2004). Entwicklungsprozesse und die Beteiligten. Perspektiven einer schulenübergreifenden Kinder- und Jugendlichenpsychotherapie. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht.

6. Richter, M., Hurrelmann, K., Klocke, A., Melzer, W. & Ravens- Sieberer, U. (Hrsg.). (2008). Gesundheit, Ungleichheit und jugendliche Lebenswelten. Ergebnisse der zweiten internationalen Vergleichsstudie im Auftrag der Weltgesundheitsorganisation WHO (Reihe: Gesundheitsforschung). Weinheim: Juventa.

7. Melzer, W., Bilz, L. & Dümmler, K. (2008). Mobbing und Gewalt in der Schule im Kontext sozialer Ungleichheit. In M.Richter, K.Hurrelmann, A.Klocke, W.Melzer & U.Ravens-Sieberer (Hrsg.), Gesundheit, Ungleichheit und jugendliche Lebenswelten. Ergebnisse der zweiten internationalen Vergleichsstudie im Auftrag der Weltgesundheitsorganisation WHO (Reihe: Gesundheitsforschung; S.116-140). Weinheim Juventa.

8. Bowlby, J. (2006). Bindung und Verlust. 3 Bände. München: Reinhardt (englische Originale erschienen: Vol. 11969, Vol. 2 1973, Vol. 3 1980).

9. Borg-Laufs, M. & Dittrich, K. (Hrsg.). (2010). Psychische Grundbedürfnisse in Kindheit und Jugend: Perspektiven für Soziale Arbeit und Psychotherapie. Tübingen: DGVT.

10. Fonagy, P., Gergely, G., Jurist, E. L. & Target, M. (2004). Affektregulierung, Mentalisierung und die Entwicklung des Selbst. Stuttgart: Klett-Cotta (englisches Original erschienen 2002).

11. Main, M., Kaplan, N. & Cassidy, J. (1985). Security in infancy, childhood and adulthood. A move to the level of representation. In I. Bretherton & E. Waters (Hrsg.), Growing points in attachment theory and research (Reihe: Monographs of the Society for Research in Child Deve- lopment, Bd. 50; S. 66-106). Chicago: University Of Chicago Press.

12. Ainsworth, M. D. S. & Wittig, B. A. (1969). Attachment and the exploratory behavior of one year olds in a strange situation. Determinants of infant behavior, 144(4), 113-136.

13. Alexander, F. & French, T. M. (1946). Psychoanalytic therapy. New York: Rolande.

14. Brisch, K. H. (1999). Bindungsstörungen. Von der Bindungstheorie zur Therapie. Stuttgart: Klett-Cotta.

15. Dorfman, R. A. (1996). Clinical social work. Definition, practice and vision. New York: Brunner/Mazel.

16. Grossmann, K. & Grossmann, K. E. (2004). Bindungen. Das Ge füge psychischer Sicherheit. Stuttgart: Klett-Cotta.

17. Silke Birgitta Gahleitner, Nitza Katz-Bernstein & Ursula Pröll. List Das Konzept des „Safe Place“ in Theorie und Praxis der Kinderund Jugendlichenpsychotherapie E-Journal für biopsychosoziale Dialoge in Psychotherapie, Supervision und Beratung

18. Orange, D. M. (2004). Emotionales Verständnis und Intersubjektivität. Beiträge zu einer psychoanalytischen Epistemologie. Frankfurt: Brandes & Apsel (englisches Original erschienen 1995). 

 





© 2012-2014 Ресурсный центр помощи приемным семьям с особыми детьми | Благотворительный фонд «Здесь и сейчас»
Проект при поддержке компании RU-CENTER
Яндекс.Метрика